 |
| ru |
 |
07-05-07 @ 21:16
Юнора 
Сказка 2
|
1. Я к тому времени уже как-то об этом забыла.
Не потому, что вспоминать противно было, а просто к чему? Так, всплывало иногда, картинками, сожалением даже каким-то, не понятным, а в целом: было и было, что теперь?
Жили мы тогда со Светкой на какой-то съёмной коммунальной квартире, в гадюшнике каком-то, жильцов других не видели, занимали две комнаты и были вполне самодостаточны. Комнаты наши представляли собой те редкие помещения, которые хозяева умудряются завалить до отказа: мебели куча, полок каких-то непонятных, раскладушек, а поверх них горы книг, тетрадей, одежды, безделушек мелких, которые и выбрасывать вроде жалко, а пользы никакой. Но места всем хватало. Один раз только, помнится, собралась компания, и пошли мы исследовать, кто живёт по соседству. Вскрыли замок, благо английский, с ноги вышибается, а нас много собралось, человек пятнадцать. Залезли в другую комнату, да только ничего интересного там не нашли: розовые кровати штабелями, а в них люди какие-то спят. Все с одинаковым лицом, возраст только разный. Старики и дети, в основном. Мы комнат семь обошли, разбудить никого не смогли, подумали, что кладбище такое, ничего интересного, в общем. Потом только их птиц заметили, случайно, с улицы.
Светка, помню, сильно расстроилась. Села в угол, обхватила свои острые коленки и молчала. Думала, может. Она тогда умела, правда.
Вообще, Светка классная была. Высокая, тонкая, с длинными руками и ногами. Светленькая, зеленоглазая. С мозгами только какая-то засада была, да тогда мы все этим страдали. Она первая и слонёнка нашего ущербного нашла.
Ну, как слонёнка. Был у нас аквариум, с прошлых жильцов остался, плавало там что-то, непонятное. Да мы его игнорировали, не следили. Вода там, или физрасствор какой-то ли, всё короче высохло, стал там хлам копится, аквариум перестал выделятся на общем фоне, мы про него и забыли, собственно.
А Светка в шкафу рылась, чёй-то там искала, и вдруг села на пол и заворожено вглубь смотрит. Я испугалась, что за ней таки вернулись, ну эти, которые обратно отправляют, тогда облава шла, стала народ прятать, а она как захохочет истерично. Ну, всё, думаю, совсем девка сбрендила, а ворона эта давай что-то вытаскивать.
Ну и вытащила. Я как глянула, мне аж поплохело. Что-то в нём от рыбы, или от рептилии там, всё-таки осталось. Ходить он не мог, бедный, только ползал. И плакал всё время. Жалобно так, как ребёнок после лоботомии. Мы сперва мучились, спать не могли, а потом привыкли как-то. За дверь-то его не выставишь, тогда мутантов боялись, быстро бы прикончили, или лазерщики подобрали б для экспериментов, что значительно хуже. Да и ласковым он оказался, ручным. Ползал себе, ревел, никого не трогал, только хоботок иногда под себя подомнёт, лежит, глазами вращает. Помогать надо было.
Да вообще у нас тогда кого только не было. Не, не мутантов, в смысле, а просто людей странных и нам не всегда понятных.
Ну с Зойкой и Людкой, тут всё доступно, без излишеств, простые как три рубля, а вот ходил к нам одно время мальчик один, то ли физик, то ли програмер особо замороченный, всё хотел четвёртое измерение открыть, чтобы людям жилось лучше. Бывало, абажуром накроется, и сидит себе, формулы кропает какие-то, цифры, буквы, рисуночки дурацкие. Очень за человечество радел. Что оно ему такого доброго сделало?
Хотя все мы тогда были в том возрасте, когда личная выгода имеет очень абстрактные формы, да и не важна она нифига, и хочется совершить что-то, от чего всем сразу сделается хорошо.
Ходил, ходил, а потом вдруг делся куда-то, открыл, может?
Баба эта странная, в форме, только значительно позже выяснилось, что ей от нас надо. А интересовалась она нашими играми.
2. Мы тогда много во что играли. Перемещались помаленьку, с полями всякими развлекались, как любая молодёжь, в общем. Ломали себе мозги, думая, что так лучше, и ломали их другим, думая, что так веселее. На нервах играли друг у друга. Оформляли это как-то. Под орден Гимлера, под шабаш или под ритуалы какие-нибудь. Работало.
Развлекались, как могли, веря в своё бессмертие, молились Джаа и Седвишесу мечтали о мире во всём мире и ненавидели евреев.
Но всё это было почти безопасно, почти законно и другие разные «почти». Кто по молодости этим не грешен?
Стало страшновато, когда начали играть «в Коней». У нас было разрисованное поле, как в шахматах, квадратами, только по середине шла диагональ, за которой клетки меняли цвета: белые становились чёрными, чёрные белыми. Были фигуры: полуметровые, сидящие кони, все одного цвета, но разной формы. Мы давали им имена знакомых, спорили, иногда даже ругались за них. А потом мы узнали, что это не игра.
Когда события с нашей доски перешли в реальность, нас это позабавило. Нет, не властью. Даже не возможностью изменить свою жизнь, нас она абсолютно устраивала, а какой-то странной прикольностью происходящего. Весело было. Устраивали охоту друг на друга, выбирали президента в Камбодже, поддерживали свою баскетбольную команду.
А потом началось. Баба эта появилась с лошадиной физиономией, спрашивала что-то, все разговоры записывала. На слонёнка нашего убогого поглядывала неодобрительно. Говорила, что писательница. Разве с таким фейсом можно пристойное что-то писать? Отчёты только какие-нибудь. Но мы к ней не лезли. Может, скрываясь от кого.
Юношеский пофигизм к людям и подвел нас. Каждый чувствовал себя «вещью в себе». Никому из нас не было никакого дела до остальных. Все мы воспринимали человечество как нечто нас не касающееся, как соседского дауна, которому можешь сунуть горсть конфет, проходя мимо, но никогда не станешь бороться с причиной ради него одного. Нет, мы любили людей. Но нам не было дела до Человека.
А потом пришли люди. Много. В форме.
Меня к тому времени там уже не было. Я ушла искать свою судьбу. Мы тогда крепко верили в предназначение и другие глупости. Даже смешно, имея такую власть, идти на поводу у убогого воображения авторов прочитанных в детстве сказок. Ничего Я не нашла.
Зато Они нашли меня.
Наши дурацкие комнаты ничуть не изменились. Это не плохо, в целом. Иногда, когда уходишь, даже навсегда, остаётся желание верить в то, что когда-нибудь вернёшься и найдёшь всё таким, как оставил. Даже людей.
Я снова попала туда. Вместе с этой бабой и двумя придурками, в такой же форме. Там было ещё несколько человек, явно наших. Заморенная Людка, несколько придурковатых парней, Санька, красивая молодая еврейка и те, кого Я уже не знала.
Люди в форме что-то спрашивали, Я молчала.
Тогда эта дура подошла ко мне и обхватила мою голову ладонью, начала сжимать. Я ещё подумала, что череп сейчас лопнет и вся её рука будет в моих мозгах. Не подействовало. Тогда она дёрнула на себя черноволосую девушку и, обхватив её за затылок, резким движением кинула вниз. Она упала, как стояла. Не выставив вперёд локтей, колен. Плашмя. Только волосы разметались по полу. Мертва.
Они хотели знать, как нам удалось создать эту игру, «Коней».
Я рассказала всё.
3. Теперь они держат меня здесь и заставляют играть.
Mood: Темно-зеленое Music: Почему-то Мельницу |
Post reply | Post reply with quote
|
 |
