|  Вы помните ли то, что видели мы летом? 
 Мой ангел, помните ли вы,
 
 Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
 
 Среди рыжеющей травы?
 
 _
 
 Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
 
 Подобно девке площадной,
 
 Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
 
 Зловонный выделяя гной.
 
 _
 
 И солнце эту гниль палило с небосвода,
 
 Чтобы останки сжечь дотла,
 
 Чтоб слитое в одном великая Природа
 
 Разъединенным приняла.
 
 _
 
 И в небо щерились уже куски скелета,
 
 Большим подобные цветам.
 
 От смрада на лугу, в душистом зное лета,
 
 Едва не стало дурно вам.
 
 _
 
 Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
 
 Над мерзкой грудою вились,
 
 И черви ползали и копошились в брюхе,
 
 Как черная густая слизь.
 
 _
 
 Все это двигалось, вздымалось и блестело,
 
 Как будто, вдруг оживлено,
 
 Росло и множилось чудовищное тело,
 
 Дыханья смутного полно.
 
 _
 
 И этот мир струил таинственные звуки,
 
 Как ветер, как бегущий вал,
 
 Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
 
 Над нивой зерна развевал.
 
 _
 
 То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
 
 Как первый очерк, как пятно,
 
 Где взор художника провидит стан богини,
 
 Готовый лечь на полотно.
 
 _
 
 Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
 
 Косила сука злой зрачок,
 
 И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
 
 И лакомый сожрать кусок.
 
 _
 
 Но вспомните: и вы, заразу источая,
 
 Вы трупом ляжете гнилым,
 
 Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
 
 Вы, лучезарный серафим.
 
 _
 
 И вас, красавица, и вас коснется тленье,
 
 И вы сгниете до костей,
 
 Одетая в цветы под скорбные моленья,
 
 Добыча гробовых гостей.
 
 _
 
 Скажите же червям, когда начнут, целуя,
 
 Вас пожирать во тьме сырой,
 
 Что тленной красоты — навеки сберегу я,
 
 И форму, и бессмертный строй.
 
 
 
 
 Music: ... |